Такое малоконкретное понимание государственного преступления вполне устраивало власти. К тому же и Государственный совет высказался по этому поводу весьма недвусмысленно. "Политические и социальные теории, — указал он, — имеют столько оттенков, что от невинных утопий и мечтаний доходят до самых вредных учений... При таких условиях предоставить присяжным разрешение вопроса о преступности и непреступности учений... значило бы оставить государство, общество и власть без всякой защиты».
Перед государственной машиной и жандармерией люди были бессильны. Нет ничего удивительного в том, что при таком положении либеральная часть русского общества враждебно относилась к Корпусу жандармов, называя это учреждение "опричниной". Доказывать свою невиновность перед полицейскими, не говоря уже о жандармах, было нелегко. В качестве примера можно привести такой случай. Суд признал Кудрявцева виновным в оскорблении действием полицмейстера Фиалковского. Кудрявцев клялся всеми святыми, что и пальцем его не трогал. Своё решение о виновности Кудрявцева суд мотивировал тем, что "если даже у Кудрявцева не было намерения ударить Фиалковского, то уже одна жестикуляция в разговоре с полицией составляет для последней оскорбление действием". Таким образом, можно сделать вывод о том, что, когда не хватало законов, суд, в угоду жандармам и полиции, их выдумывал сам.
Потребность государства в защите от происков врагов заставляла его не жалеть средств на политическую полицию, однако и выглядеть полицейским государством в глазах Европы хозяевам его тоже не очень-то хотелось, и они время от времени эти "органы" реформировали. После одного из таких преобразований московский генерал-губернатор получил анонимное письмо, в котором сообщалось о том, что упразднение в 1880 году Корпуса жандармов, а также Третьего отделения и присоединение их к МВД "удручающим образом подействовало на всех офицеров Корпуса жандармов, они очутились сразу в каком-то неопределенном положении и со дня на день ожидали, что их или совершенно упразднят, или же подчинят губернаторам... Печальные последствия упразднения должности шефа жандармов, — писал неизвестный автор послания, — не замедлили проявить себя чудовищным преступлением 1 марта 1881 года (то есть, убийством царя Александра II). " Далее автор анонимного письма напоминал генерал-губернатору о некоторых событиях, печально отразившихся на престиже полиции и жандармерии. Он, в частности, писал: «Директор Департамента полиции Дурново под видом секретной агентши имел у себя содержанку Доливо-Добровольскую, которой платил в год из казенных денег десятки тысяч рублей. Заподозрив свою содержанку в измене и в любовной переписке с испанским послом, Дурново в феврале 1893 года приказал агентам из письменного стола квартиры названного посла выкрасть письма своей возлюбленной, которые ей и были предъявлены в удостоверение ее неверности, а она сообщила об этом послу. Последний не замедлил заявить о похищенных у него письмах по приказанию Дурново русскому министру иностранных дел. В результате получился крупный скандал. Перед послом пришлось извиняться и просить его не придавать этому делу официального характера».
Аноним в своем «послании» допустил неточность. Участником этих событий был не испанский посол, а бразильский дипломат. Следует также заметить, что речь в "послании" шла не об Иване Николаевиче Дурново — министре внутренних дел, а о его брате Петре Николаевиче.
Когда вся эта история стала известна Александру III, то последовала такая высочайшая резолюция: "Убрать эту свинью в 24 часа". И. Н. Дурново с большим трудом удалось уговорить императора отправить брата в почётную отставку, назначив его сенатором.
Но это еще не все. Далее аноним живописал о поборах, взятках и разврате, царивших в руководстве столь серьёзного учреждения. Однако никаких мер по этому письму принято не было — в Департаменте полиции можно было не реагировать на анонимные заявления. Не среагировал на это заявление и генерал-губернатор.
Источник: Г. В. Андреевский Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX - ХХ веков. М.: "Молодая гвардия", 2009 г.
